|
|
Hokkaido University Collection of Scholarly and Academic Papers >
Slavic-Eurasian Research Center >
スラヴ研究 = Slavic Studies >
55 >
古期ロシア語の不定形構文があらわすモダリティ研究
| Title: | 古期ロシア語の不定形構文があらわすモダリティ研究 |
| Other Titles: | Исследование модальных значений в инфинитивных предложениях древнерусского языка |
| Authors: | 渡邉, 聞1 Browse this author |
| Authors(alt): | Ватанабэ, Кику1 |
| Issue Date: | 2008 |
| Publisher: | 北海道大学スラブ研究センター |
| Journal Title: | スラヴ研究 |
| Journal Title(alt): | Slavic Studies |
| Volume: | 55 |
| Start Page: | 155 |
| End Page: | 182 |
| Abstract: | Работа посвящена анализу модальности инфинитивных предложений (ИП) с точки зрения коммуникативных отношений. Исследование проводилось по двум направлениям. Первое состояло в анализе категории модальности на основе теории семантического синтаксиса и позволило нам выделить три слоя: первый фиксирует значение реальной и/или ирреальной модальности, что дифференцируется по признаку временнóй определенности и/или временнóй неопределенности; второй -- степень интенциональности говорящего, побуждающей субъект ИП стать производителем действия; третий -- фиксирует влияние слов, с особым лексическим значением, преимущественно религиозным, и выступающих в качестве субъекта в ИП. Эти слова, как правило, препятствуют реализации интенциональности говорящего. Используя теорию семантического синтаксиса при анализе модальности ИП, попробуем разрешить вопрос о соотношении процесса образования модальности и контекста. По мнению Т.В. Шмелевой, модальность (модус) предложения представляется комплексом семантических категорий, которые в соответствии с их назначением в предложении делятся на три группы: 1) актуализационные категории; 2) квалификативные категории; 3) социальные категории. Актуализационные включают «персонализацию» и «временнýю локализацию». В нашей классификации они равняются первому слою. Квалификативные категории, по Т.В. Шмелевой, составляют «авторизация», «персуазивность» и «оценочность». Они соответствуют вышеназванному нами второму слою. Социальные категории означают тот же третий слой модальности в ИП. В древнерусском языке вполне уместно эти категории назвать «религиозными категориями». При помощи теории семантического синтаксиса удалось доказать, что в теории нашей классификации функционируют коммуникативные акты, тесно прилегающие к контексту. Второе направление исследования касалось анализа временны.х и модальных значений инфинитивных конструкций с формами глагола быть (конструкции «быть+И») с привлечением уже полученных результатов первой части работы. Наиболее оправданной и находящей опору в истории ИП представляется точка зрения, согласно которой конструкции «быть+И» тяготеют к сочетаниям инфинитива с безличным глаголом. В то же время известно, что конструкциям «быть+И» присущи так же, как ИП, разные модальные значения: долженствование, необходимость, возможность или невозможность действия. Но до сих пор эти значения рассматривались только в рамках классификации и на основе времени и модальности. Вопрос же об условиях, влияющих на ту или иную модальность, не поднимался. Замеченные нами причины и обстоятельства, трансформирующие модальность ИП, позволили с учетом закономерностей вывести новую классификацию. На основе семантического синтаксиса мы проанализировали и применили полученные выводы и к конструкциям «быть+И», а именно использовали ту же теорию образования модальности, состоящую из трех слоев. Как выясняется, эти конструкции, с точки зрения способа образования модальности в коммуникативных отношениях, обнаруживают значительную близость к ИП. Уточним, что в конструкциях «быть+И» функцией интенциональности говорящего к субъекту выбрана соответствующая контексту модальность. Заданная функция способствует актуализации модальных значений в ИП. Спрягаемые формы глагола быть лишь добавляют временнóе значение, которое не свойственно ИП. Из этого следует, что конструкции «быть+И» образуют временнýю парадигму ИП. Однако нельзя не заметить, что ИП, выражающие модальное значение «объективной предопределенности», и конструкции «быть+И» с формами глагола быть настоящего и будущего времени становятся фактом плеоназма или тавтологичности. Согласно мнению О.А. Черепановой, можно даже говорить о тождестве значений конструкций «быть+И» настоящего и будущего времени и ИП, что, по-видимому, явилось основной причиной постепенного вытеснения конструкций «быть+И» из употребления. Итак, представленные в данной статье примеры доказывают, что, в принципе, ИП включают в себя будущее время как потенциальное, способное реализоваться или не реализоваться и потому не нуждающееся в дополнительных маркерах. Если в конструкциях «быть+И» формы есть и будет выполняют функцию маркера для «объективной предопределенности», то инфинитив без формы быть, выражая модальное значение под влиянием интенциональности говорящего к субъекту, выступает наравне с ИП, проявляя таким образом самостоятельность. Относительно конструкций «быть+И» прошедшего времени, с уверенностью можно сказать, что при помощи спрягаемой формы глагола быть они буквально отражают какое-либо модальное значение нереализованного в прошлом действия, которое несвойственно ИП. |
| Type: | bulletin (article) |
| URI: | http://hdl.handle.net/2115/39240 |
| Appears in Collections: | スラヴ研究 = Slavic Studies > 55
|
|
