|
|
Hokkaido University Collection of Scholarly and Academic Papers >
Slavic-Eurasian Research Center >
スラヴ研究 = Slavic Studies >
54 >
「女性のエクリチュール」としてのВ. ナールビコワのテクスト : 境界攪乱の戦略について
| Title: | 「女性のエクリチュール」としてのВ. ナールビコワのテクスト : 境界攪乱の戦略について |
| Other Titles: | Об особенностях литературных текстов Валерии Нарбиковой в качестве «écriture féminine» : нарушение гендерной границы |
| Authors: | 前田, しほ1 Browse this author |
| Authors(alt): | Маэда, Сихо1 |
| Issue Date: | 2007 |
| Publisher: | 北海道大学スラブ研究センター |
| Journal Title: | スラヴ研究 |
| Journal Title(alt): | Slavic Studies |
| Volume: | 54 |
| Start Page: | 131 |
| End Page: | 161 |
| Abstract: | В настоящей статье мы исследуем текст Валерии Нарбиковой (1958-) с точки зрения феминистической критики. Современная русская писательница Нарбикова опубликовала свое первое произведение «Равновесие света дневных и ночных звезд» в журнале «Юность» в 1988 году, а в последующие десять лет -- несколько повестей и романов. В России многие женщины холодно относятся к Феминизму, и писательницы здесь не исключение. Однако, на мой взгляд, это не проявление антифеминизма, а, скорее разочарование в эмансипации. В женской русской литературе XX в. заметны черты, сходные с общим западным феминистическим движением. Например, Helene Cixous предложила женщинам писать о себе, о своем теле и опыте (écriture féminine), а Drucilla Cornell -- отражать свой внутренний мир, описывать интимные связи и обычную жизнь в произведениях (the imaginary domain). Такие темы часто встречаются и в современной русской женской литературе, потому что они выполняют общую стратегическую функцию критики существующей системы. Итак, вместо великих идей, идеологии и героических поступков -- мелочи жизни, личное счастье, интимные связи, частный душевный мир содержались в опыте альтернативной литературы в советские времена. Вот почему, когда во время перестройки появились произведения Нарбиковой, ее сразу причислили к писателям альтернативной, «другой» прозы. В настоящей статье мы рассматриваем произведения Нарбиковой с точки зрения феминистической практики в творчестве и анализируем ее стратегию и эффект. Вопервых, в ее текстах много сексуальных сцен и физиологических описаний, причем ее эротическим описаниям свойственны туманность и нереалистичность. Точнее говоря, писательница лишь намекает на обстоятельство, скрывая детали, заставляя читателя домысливать ситуацию и тем самым усиливая эротический эффект. Во-вторых, Нарбикова часто переосмысливает традиционные образы женщин: она пародирует идеальных героинь русской литературы и привносит собственные мотивы. Кроме того, ее героини сами по себе являются довольно сложными положительными или отрицательными персонажами; образы женщин трактуются одновременно как репрессированные жертвы и палачи. Таким образом нарушаются каноны типичных образов женщин и нарушаются границы гендерной роли. В-третьих, обращает на себя внимание игра слов, употребление грамматической категории рода. Нарбикова меняет местами мужской род с женским (и такой обмен пола сразу связывает с половым изменением) или исключает границу между ними. Благодаря игре слов возникает сомнение в установившихся границах, поэтому читателю приходится самому искать пограничную линию. В интимном отношении героиня находит пограничную линию, которая разделяет ее и мужчину и таким образом осознает самое себя, очертания своего тела, то есть происходит ее идентификация как субъекта. Следовательно, мы можем считать, что сексуальность играет важную роль в качестве пространства, в котором женщина ищет свое тело и слово. В результате она как субъект участвует в борьбе за власть. А произведения Нарбиковой добиваются успеха, по крайней мере, с точки зрения «écriture féminine». |
| Type: | bulletin (article) |
| URI: | http://hdl.handle.net/2115/38699 |
| Appears in Collections: | スラヴ研究 = Slavic Studies > 54
|
|
