|
|
Hokkaido University Collection of Scholarly and Academic Papers >
Slavic-Eurasian Research Center >
スラヴ研究 = Slavic Studies >
53 >
Ю. トゥイニャーノフの「文学史」再考
| Title: | Ю. トゥイニャーノフの「文学史」再考 |
| Other Titles: | Пересмотр теории «истории литературы» Ю. Тынянова |
| Authors: | 八木, 君人1 Browse this author |
| Authors(alt): | Яги, Наото1 |
| Issue Date: | 2006 |
| Publisher: | 北海道大学スラブ研究センター |
| Journal Title: | スラヴ研究 |
| Journal Title(alt): | Slavic Studies |
| Volume: | 53 |
| Start Page: | 155 |
| End Page: | 191 |
| Abstract: | Известно, что во второй половине 1920-х годов опоязовцы - В. Шкловский, Б. Эйхенбаум и Ю. Тынянов, исходя из имманентного анализа отдельного литературного произведения, стремились к изучению социологии литературы. Однако, по нашему мнению, это не «отступничество». «Социология литературы» опоязовцев тесно связана с их взглядами на «историю литературы» как на «эволюцию литературы». Тем не менее, нам совсем недостаточно сделать такой вывод, что их изучение «внелитературного» логически необходимо для их имманентного «формального метода». Важнее, что в методах исследования отношения литературы к внелитературному между опоязовцами существует разница. Таким образом, в данной работе сначала мы подтверждаем, что их «социология литературы» вытекает из теоретической проблемы истории литературы. Затем мы рассмотрим различие между триумвиратом в теории «истории литературы = социологии литературы = изучение внелитературного». В этом, например, нам симптоматично сопоставить концепцию Эйхенбаума «литературный быт» с концепцией Тынянова «литературный факт». Концепция «литературный быт» определяет быт, который влияет на литературу извне, как среду, обусловливающую литературное произведение, Концепция «литературный факт» же обозначает такой быт, который входит в литературу и, можно сказать, выбран самой литературой как системой. Одним словом, разница между этими концепциями сводится к разнонаправленным точкам зрения - Эйхенбаум рассматривает литературное произведение с точка зрения (литературного) быта, а Тынянов - наоборот. Здесь нельзя упускать из виду эту тонкую, но существенную разницу. Следовательно, концепция «литературный быт», созданная Эйхенбаумом для изучения истории литературы = социологии литературы, не может достичь собственного времени истории литературы. Суть данной работы состоит в том, что мы представляем оригинальное время истории литературы Тынянова, которое он открывает в процессе того, что он обрабатывает свою теорию литсратурной эволюции. Для того, чтобы понять актуальность тыняновской концепции литературпой эволюции, мы должны учесть еще одну проблему, которая на переднем плане выступает после Ф. де Соссюра - противопоставление диахронии и синхронии. М. Бахтин осуждает «формалистов» за отсутствие категории «исторического времени» в их истории литературы («Формальный метод в литературоведении»). Дальнейший переход Бахтина к исторической поэтике свидетельствует о том, что по его мнению синхрония опирается на диахронию. Между тем, концепция эволюции языка Р. Якобсона, приводящего плоды «русского формализма» к пражскому лингвистическому кружку и французскому структурализму и определяющего синхронию в качестве динамики против де Соссюра, заключается в том, что диахрония присоединяется к синхронии. Очевидно, что и Бахтин, и Якобсон размышляют лишь в рамках противопоставления диахронии и синхронии. В этом смысле тезис соавторства Тыняпова и Якобсона «Проблемы изучения литературы и языкю) вообще истолковывают под влиянием идей Якобсона. А нам надо показать, что перед появлением этого тезиса Тынянов уже мыслит о литературной эволюции за пределами такого противопоставления. В предлагаемой работе пересмотру подвергнуты статьи Тынянова по литературной эволюции, в частности, «Ода как ораторский жанр», «Литературный факт» и «О литературной эволюции». При этом следует отметить не только сходство, но и разницу между этими статьями, которую часто выпускают из вида (прежде всего, необходимо отличать «О литсратурной эволюции» от «литературного факта»). Кажется, в «О литературной эволюции» Тынянов стремится унифицировать противопоставление «литературного и «внелитературного» с помощью введения нового понятия «функции» в свою терминологию (нельзя не заметить, что тыняновская «функция» носит математическое значение). Это значит не только введение, но и перемещение всей терминологии Тынянова и ему позволяет наиболее генерализировать механизм смены на основе понятия «остранения» Шкловского на историко-литературном уровне, т.е., противопоставления «нового» и «старого» (см. «Архаисты и новаторы» Тынянова). В то же время на первом плане появляется понятие Тынянова «дифференция». Наконец, мы считаем, что Тынянов обретает специальное время истории литературы только через опосредствование дифференции. Возможно, что эта стратегия Тынянова - последовательно оставаться внури литературы, и потому он открывает «время истории литературы». Даже в настоящее время, когда интенсивно обсуждают об интердисциплине, стоит перечитывать Тынянова для того, чтобы реконструировать новую историю литературы и преодолеть своего рода научный нигилизм. |
| Type: | bulletin (article) |
| URI: | http://hdl.handle.net/2115/39263 |
| Appears in Collections: | スラヴ研究 = Slavic Studies > 53
|
|
